Сейчас понимаю, что напоминаю себе Д., и это было бы безумно мерзко, если бы мой интриганский характер не успел к нынешнему времени стать секретом Полишинеля.

Я даже особенно не сквикалась от его маккиавеллианских телодвижений в Ассоциации, которые имели место быть в ноябре. Не потому, что хорошо и нравственно так себя вести, а потому что я такая же. Меня раздражало скорее то, насколько топорно он это проворачивал.

Такая история.